Вторая часть интервью Александры Королевой об истории и сегодняшнем дне «Экозащиты». Серия интервью с активистами организации подготовлена к 25-летию «Экозащиты».
(Первую часть интервью Александры Королевой вы можете прочитать здесь. Ранее были опубликованы интервью Ольги Подосеновой и Надежды Кутеповой.)
Продолжение ответа на вопрос о кампаниях прошлых лет:
В 2002 году была начата кампания «Стоп Д6» против добычи нефти на морском шельфе. Тогда мы впервые столкнулись с таким явлением, как массированное выступление продажной прессы — Лукойл не пожалел денег, чтобы привлечь на свою сторону все более или менее значимые СМИ в регионе. Что же, нам оставались менее значимые, и это был канал для связи с общественностью. Мы пробовали все каналы — читали публичные лекции, устраивали броские акции, привлекали ученых для написания научных докладов, организовывали пресс-конференции и круглые столы. Под нашим нажимом Лукойл провел общественные слушания, правда, нарушив процедуру, мы обратились в суд и проиграли. Понимая, что скоро исчерпаем внутренние возможности, практически сразу обратились к мировой общественности. О, у нас был серьезный козырь! Куршская коса, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, вдобавок, наполовину принадлежащий Литве. Весьма непросто было найти подходы к Комитету по Всемирному наследию ЮНЕСКО, более забюрократизированную структуру еще поискать! При помощи литовских зеленых мы встречались с министром охраны природы Литвы, выступали на встрече Ассоциации Парламентов Балтийских стран и в Европарламенте, получили от корреспондента одной из газет статус «литовских шпионов», судились, выиграли суд.
Прошло три года, пока, наконец, с нашей подачи литовский представитель ЮНЕСКО сделал доклад о Д6 и его потенциальном влиянии на природу Куршской косы. И был услышан. ЮНЕСКО потребовало международной экспертизы проекта и совместных с Литвой планов мониторинга и планов ликвидации возможных аварий и пригрозило России выводом Куршской косы из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО, что по тем временам Россия сочла неприличным. Проект, наконец, был признан трансграничным — со всеми вытекающими отсюда последствиями, и, хотя конвенция Эспо тогда (как и сейчас) не была ратифицирована Россией, была проведена международная экспертиза проекта, а его финансовое выражение экологической составляющей увеличилось в разы, Лукойл потратился даже на спутниковое слежение за разливами, о котором в первоначальных планах и речи не было.
В 2004 году началась новая крупная кампания — подготовка и проведение местного экологического референдума в городе Светлом Калининградской области. Опыт у нас был — в 2000 году на базе «Экозащиты» действовал калининградский штаб первого общероссийского природоохранного референдума. Безвозмездными и честными сборщиками подписей, кстати, были наши волонтеры, учителя, студенты. Кампания обещала стать удачной с самого начала, потому что к нам пришли люди, которые многое делали сами, им нужны были наши консультации и поддержка, чтобы противостоять сразу двум нефтетерминалам, которые грозили возникнуть в местном порту две крупные российские нефтяные компании, совсем недалеко от жилых кварталов. Заставили компании сделать Оценку воздействия на окружающую среду, провели общественные слушания (городской совет даже принял разработанное нами положение об общественных слушаниях), неизвестно откуда взявшуюся проплаченную «общественность» разоблачили, и даже автобусы, наполненные какими-то невнятными людьми из Калининграда, привезенными для участия в общественных слушаниях, повернули обратно. Местные активисты участвовали в судах, печатали листовки, собирали многотысячные пикеты и митинги, выносили угрозы и даже побои, но с честью дошли до референдума. Мы привезли наблюдателей на референдум, все прошло честно, из числа явившихся более 90% жителей проголосовали против нефтетерминалов. Явка оказалась немного ниже 50%, не хватило буквально несколько десятков голосов. Однако народный протест был таким явным, что председатель областного избиркома публично посоветовал компаниям, желающим возвести нефтетерминалы, к этому протесту прислушаться. В общем, терминалов в Светлом нет.
В 2007 году Экозащита была награждена престижной премией — Baltic Sea Water Award. Вручается она в Стокгольме, в рамках Международной недели воды. В это время экологически ответственный бизнес получает свою премию из рук шведского короля, молодым людям, разрабатывающим экологические проекты, вручает соответствующую премию шведская принцесса, а активистов общественных организаций чествует Министерство иностранных дел. При вручении премии министр иностранных дел Швеции произнесла приветственную речь, в которой подчеркнула наши успехи в деле сохранения Балтийского моря.
А тут и атомная станция подоспела. Собственно, в Калининградской области разговоры об атомной станции возникали еще в 90-е годы. Возникали и стихали. Пока в 2008 году Росатом не въехал в Калининград на белом коне, подписал соглашение с тогдашним губернатором, скупил на корню все СМИ, организовал мощную информационную волну и начал строительство атомной станции, получившей название Балтийская. Почти не имея доступа к местным средствам массовой информации, мы все же изыскивали возможности высказать свое мнение по поводу «мирного атома» вообще и этого проекта, в частности. Например, организовали лекционное турне по средним и высшим учебным заведениям Калининграда, даже в институте ФСБ выступали. Участвовали в общественных слушаниях и всех возможных круглых столах, написали критический доклад. Летом устраивали «Антиядерные воскресенья» — еженедельные информационный пикеты для горожан. В общем, использовали все отработанные средства и методы. Но победили мы Росатом на других фронтах — для строительства АЭС требовались зарубежные инвестиции, а вот их-то атомщики и не получили. Я думаю, подробнее об этом расскажет Владимир Сливяк, антиядерное движение — это его тема, но суть заключалась в том, что как только Росатом объявлял, что нашел потенциального инвестора, «Экозащита» — сама или через зарубежных партнеров — немедленно просвещала эту кампанию относительно вредоносности и никчемности проекта строительства Балтийской АЭС. И в июле 2013 года проект свернули — без большого шума, но технику вывезли, специалистов по домам разослали, остался только фундамент. Даже дороги к нему нет, как недавно выяснилось, дорожные денежки просто разворовали.
— Как сейчас изменилась ситуация, каковы проекты или направления деятельности, над которыми ты работаешь. Возможно ли вообще сейчас работать в экологическом движении эффективно, какие барьеры встречаются и как удается их преодолевать?
Нынче время изменилось. Нужны другие инструменты. Власть стала циничней, бизнес — наглее, защитники природы идут в тюрьму, разрушители — получают субсидии. На нас — клеймо (или знак почета?) – «иностранный агент». Эффективной работу не назовешь, когда организация вовлечена в 2, 3, 4 судебных дела. Но на месте не стоим. Другие инициативы подросли. «Новый Акрополь» начинал с того, что с нами на субботники выходили, деревья лечить и сажать. Сегодня самостоятельно ведут экологическую кампанию «Макулатура — сохраняя природу, сохраняешь жизнь»: макулатура собирается через сеть школ, вовлечен экологически ответственный бизнес — Союз переработчиков Калининградской области. Или Балтийский филиал Центра современного искусства: в прошлом году нашли средства и привезли голладских художников поддержать наш климатический проект «Ход Весны», а теперь организуют свои собственные арт-инициативы с «зеленым» оттенком. Пара молодых мам организовали летние лагеря для своих детей и детей своих подруг, само собой как-то так вышло, что лагерь — с изрядным экологическим уклоном. Молодые калининградские художники, оккупировавшие Закхаймские ворота, посадили рядом с ними скверик, а теперь собирают представителей разнообразных гражданских инициатив, чувствуя необходимость совместных усилий. Это наши семена прорастают. И наши образовательные проекты откликаются, они и сейчас немало востребованы.
Успешными становятся такие проекты, где что-то сам делаешь руками и привлекаешь к этому людей — минуя власти. Например, каштаны в Калининграде, которые нужно защитить от гибели — деревья страдают, как и во всей Европе, от нашествия охридской моли. И достаточно просто убирать и вывозить осенью листву — под каштаном во дворе дома или школы, на улице, в парке, в придорожной посадке. Начали небольшой группой осенью 2013 года. Дело передается из рук в руки, становится общественно значимым и уже мэру города в интервью ничего не остается, как поддержать и пообещать присоединиться.
Сегодня также успешны кампании, которые направлены на глобальные цели также, как и на местные. Я уже приводила пример — Балтийская атомная станция, мертворожденная, не построенная. Усилия были направлены не на местную власть, не на Росатом, а на потенциальных инвесторов, на банки и кредитные организации. Вот там наши аргументы об опасности «мирного атома» слышали и воспринимали. Правда — мы рисковали, и получили свой «орден» от государства, согласно Минюсту, за борьбу против БалтАЭС.
— С какими рисками связана работа в экологическом движении? Или скажем так, чем рискует человек, который решил защищать природу в России?
Человек навсегда рискует свободным временем, его просто не будет. Человек рискует однажды столкнуться со всей государственной машиной — он против нее выступает. Выше я уже говорила о риске — реальном. Зато человек приобретает свободу — свободу делать то, что он считает нужным.
— Сколько еще будет существовать «Экозащита!»?
В первую очередь, мне бы хотелось назвать тех, благодаря кому организация существует. В калининградской «Экозащите» работают и работали прекрасные люди. Бессмертный научный консультант Галина Георгиевна Кученева. Гроза целлюлозной промышленности, прекрасный кампэйнер Павел Малышев. Наш бессменный пресс-секретарь Алексей Милованов, ныне известный журналист. Системные администраторы Анатолий Королев и Александр Петров. Редактор журнала «Экозащита!» Галина Рагузина. Аполлинария Зуева и ее безотказный маленький «Рено», единственный наш вид транспорта. Надежда Тельнова, Екатерина Солянко, Евгений Лисьянов, Егор и Никита Зуевы, Ольга Рогатина, Михаил Трофимов, Юлия Емельянова, Вадим Кириллов и многие-многие другие — разделение труда в организации всегда было условным, большинству приходилось быть «на все руки мастерами». И наши волонтеры, учителя, студенты, музыканты, помощники, партнеры. «Экозащита!» будет существовать, пока мы есть.
В статье использовано фото А.Милованова/newkaliningrad.ru
экозащита! 